Первые строки из трактата Го Си «О высокой сути лесов и потоков» объясняют причину обращения художника к пейзажному жанру: природа для него — источник вдохновения и радости, место уединения и созерцания, средство освобождения от невзгод жизни. «Куда стремится благородный человек наслаждаться пейзажем? В холмы и сады — вот места, где воспитываешь нравственную чистоту. К источникам и камням — где радуешься свободе и наслаждаешься. К рыбакам и дровосекам — где испытываешь покой уединения. Близким и родным становится то место, где кричат обезьяны и летят журавли. Суета и шум, цепи и замки — вот что гнетет людские чувства, а дымка и зори, мудрецы и отшельники — вот то, к чему они стремятся…»
Переживание, которое испытывает художник в общении с природой, давало импульс для творчества и продолжалось в самом творчестве. Все в природе ценно, все достойно внимания; мир гор и водных стремнин, лесов, камней и водопадов, туманов и облаков — это грандиозный и великолепный храм, в котором с постоянной и естественной закономерностью сменяют друг друга времена года, за ночью следует день, после бурь наступает прояснение. Глаза очарованного художника видят и заоблачные выси гор, и пучок сосновых игл. Природа — проявление деятельности высших и абсолютных сил, проявление естественного порядка — великого пути дао.
Созерцание природы — акт религиозно-экстатический, потому что цель созерцания — приближение к дао или постижение истины, означавшее постижение целостности и неразобщенности бытия. Поэтому и пейзажный свиток — не просто картина увиденного, а картина мироздания, в которой художник воплощает ого естественные законы. И если для европейского средневековья религиозный ритуал, молитва перед иконой — путь приближения к богу, разговор наедине с богом, а сама икона — знак присутствия бога, то для китайской культуры религиозным ритуалом становится созерцание пейзажного свитка.
Задача художника и зрителя — забыться, испытать состояние транса, в котором стирается грань между индивидуальным «я» и «Я» природы. Го Си пишет: «Глаза и уши уже не видят и не слышат, но вот руки мастера сокровенное сделали явным. Не выходя из комнаты, в одиночестве, кажется, что сидишь у потоков и пропастей, и в ушах звучит пение птиц и крики обезьян, а перед глазами цвет воды и сияние гор. Разве все это не радует думы людей и не захватывает мое сердце?! Вот почему главная идея картин гор высоко оценивается в мире».
