Панорама природы велика, образ ее изменчив и пе сразу открывается зрителю. Го Си создает пейзаж-воспоминание увиденного, повторяя мысленно свое путешествие, и строит свиток на ритме, который диктует зрителю ритм рассматривания картины. Сменяют друг друга виды, над ущельем нависают скалы, поднимаются горы, уходят вдаль, уступая место соснам и хижинам, за излучиной реки — едва видные в тумане крыши, в дымке теряют свою материальность вершины холмов, чтобы слиться па горизонте с речными далями.
Пространство, в котором развертывается действие, неопределенно, у него нет точных границ, за далью следует даль. И если оно (в центре свитка) закрыто горами, то это предел для глаза, но не для воображения, поэтому Го Си срезает вершину горы (напомним: «эффект высокой дали — в неожиданном срезе») и намечает едва видимые продолжения гряды. Тем более пе ограничено пространство в начале и в конце свитка — справа формы рождаются, возникают из небытия, сначала одной намеченной тушью линией горизонта, потом невысоким холмом, камнем, деревом, дальше все это видоизменяется, увеличивается в размерах, не умещается на свитке, а затем, постепенно успокоившись, растворяется, сливается с поверхностью шелка. В «пустотно-белых» началах и окончаниях горизонтальных свитков — абсолютизация идеи бесконечности пространства. Пространство свитка и формы, живущие в нем, существуют во времени, поэтому и зрителю приходится странствовать, «бродить» по свитку в течение длительного времени, быть свидетелем возникновения, изменения, развития форм.
Нагромождение камней справа, сосны, кабачок, кустарники изображены у самого края, перед ними нет земли, пет пространства, так что первый план резко выдвинут на зрителя и сокращен. Средний план в центре, за соснами, совсем отсутствует, в него надвигаются, вздыбливаются горы, занимающие уже громадное пространство. Среднему плану левой части свитка за перекрещивающимися стволами деревьев отведена, по сути дела, вся поверхность шелка, он раздвинут, раскрыт вширь и вглубь, он выгибается на зрителя полусферой, подчиняясь закону обратной перспективы. Пространство у Го Си динамично и по горизонтали, которой подчинена последовательность изображения, и по вертикали, уводящей взгляд ввысь, и в движении в глубину, в его расширении; оно необычайно активно воздействует на зрителя: великолепная в своей строгой торжественности и покое центральная часть, с ритмичными вертикалями сосен и вторящей им громадой гор, таит большое напряжение. Го Си постепенно его снимает, снижая вершины и окутывая их туманом.
Туман, дымка, изменчивость атмосферы, переходные состояния погоды — все это создает гармонию мира в творчестве Го Си. Мир прекрасен, потому что в нем все время происходит круговращение; движение, перемены инь-ян вечны и грандиозны.
На одной из страниц трактата Го Си формулирует цель творчества: «Созерцание картин рождает в людях такое настроение, словно они сами находятся в этих горах, словно эти пейзажи не в воображении. Когда видишь, как голубеет дымка и белеет дорога, думаешь, что идешь по ней; когда видишь спокойную реку и заходящее солнце, думаешь, что созерцаешь их; когда видишь одинокого человека, приютившегося в горах, думаешь, что живешь там; когда видишь утесы и кручи, потоки и камни, думаешь, что бродишь среди них. От созерцания таких картин бьется сердце, как будто бы сам посетил эти места, и смысл этих картин — выше прекрасного!»
Эпичности и покою «Осени в долине Желтой реки», времени размышлений и постепенного увядания, когда «люди полны торжественности», противостоит бурное, мощное пробуждение природы поры «радости» в свитке «Ранняя весна» (Дворцовый музей, Тайвань). Работа датирована 1072 годом; художнику в это время было около пятидесяти лет, что, по представлениям китайцев, соответствовало возрасту старости и мудрости.
