Во многих семьях передавались из поколения в поколение свитки, которые бережно хранились и рассматривались по торжественным случаям, с друзьями, близкими по духу, с кем можно «рассуждать, сравнивать достоинства (картин), руководствуясь древними сочинениями». Впервые начали коллекционировать древнюю чжоускую бронзу, впервые возникла археологии. В свитке Ли Гун-линя «Собрание ученых в Западном саду» изображены сам художник и его современники и друзья: Су Ши, Хуан Тин-цзянь, Вэнь Тун. Они любуются древней каллиграфией, сочиняют стихи, рассматривают старинную утварь, то есть выступают знатоками прошлого. Но в том-то и состоит особенность сунской культуры, что древность не воспринимается чем-то далеким и отжившим, она все время присутствует как образец для настоящего и в сфере этической — как стремление к достижению совершенства нравов золотого времени мифических императоров, — и в сфере эстетической: недаром су некие ремесленники повторяли формы бронзовых сосудов первого тысячелетия до н.э.
Подобно тому как «средневековый китайский литератор никогда не ощущал себя оторвавшимся от традиции или преступившим ее», сунские художники и мастера прикладного искусства ощущают живую и чрезвычайно плодотворную связь с прошлым. Однако тяга к древности вовсе ни означала отказа от современности, не исключала нового. Иногда ссылка на авторитет была просто привычной формулой. Например, Ми Фэй (1051-1107) считал своим учителем Гу Кай-чжи, жившего во второй половине IV века. Нет ничего общего в творческом почерке этих мастеров, но, возможно, Ми Фэй выбрал себе учителя близкого по типу творческой личности?
Подобно тому как «средневековый китайский литератор никогда не ощущал себя оторвавшимся от традиции или преступившим ее», сунские художники и мастера прикладного искусства ощущают живую и чрезвычайно плодотворную связь с прошлым. Однако тяга к древности вовсе ни означала отказа от современности, не исключала нового. Иногда ссылка на авторитет была просто привычной формулой. Например, Ми Фэй (1051-1107) считал своим учителем Гу Кай-чжи, жившего во второй половине IV века. Нет ничего общего в творческом почерке этих мастеров, но, возможно, Ми Фэй выбрал себе учителя близкого по типу творческой личности?
Ми Фэй и художники, изображенные на свитке Ли Гун-линя, принадлежали к направлению, названному позже «живописью ученых» — вэнъжэнъхуа. Все они состояли на государственной службе, были чиновниками, и искусство для них не было средством к существованию. Они считали себя непрофессионалами, культивировали свой непрофессионализм, который отнюдь не означал отсутствия мастерства. По словам одного из них, живописью они занимались «для удовольствия». Именно эта группа в значительной степени определяла художественные вкусы второй половины XI века. Их суждения об искусстве отличались от академических, в них была доля презрения к творчеству художников — членов императорской Академии живописи. В своих эстетических воззрениях они исходили из даосско-буддийского круга идей, что роднит этих мастеров с художниками школы Чань.
Художники-монахи школы Чань, чаще всего пейзажисты, жили уединенно, не хотели иметь ничего общего с миром суеты; природа и искусство были для них единственной сферой существования. Они положили начало еще одному направлению в искусстве и эстетике Китая. В чаньском монастыре провел свою старость поэт и художник Ван Вэй (VIII век), влияние Чань ощутимо и в трактате Го Си
